Цель

Разведка местности по линии г. Кирсанов село Ершово Белинского района Пензенской области, т. е . тех мест поселения людей, которые традиционно располагались в долине р. Ворона. Посещение Варваринского источника в Уметском районе и Троицкой церкви в с. Ершово Белинского района.

 

Маршрут

Составлен был так, чтобы одна часть его была связана с осуществлением поставленных целей и здесь мы поднимались вверх по течению реки Вороны, а другая отводилась на возвращение домой и носила  чисто функциональный характер и здесь уже было не принципиально дойдем ли мы до Кирсанова или до Гавриловки, лишь бы до того пункта из которогь можно уехать домой. Соотвтетсвенно три дня отводилось на осуществление целей похода и три неполных дня на возвращение.

 

Итак, 13 июля в 8. 55 утра с Тамбовского ж/д вокзала железнодорожным пригородным поездом (состоящем из одного вагона) Тамбов - Тамала мы отправились в Кирсанов. В первый же день понесли первые потери - не явился на сборный пункт один из участников похода, который оставил у себя и часть нашего провианта. Как выяснилось позже, он банально опоздал на поезд. Таким образом в экспедиции приняло участие 10 человек вместо 11 и снова не удалось обеспечить максимального участия семинаристов (планировалось 3 пошел 1).

В Кирсанове мы были уже в 11.30 и от ж/д вокзала начали свой путь по так называемой Овсянковской дороге в сторону моста через р. Ворону. Достигнув моста часам к пяти вечера, мы впервые омыли свои тела в водах этой замечательно реки, и продолжили свой путь в Оржевку, плавно перейдя из Кирсановского в Уметский район.

 

В Оржевке мы были часам к семи вечера. Понимая, что искать жилище священника нет совершенно никакого смысла, осмотрели Троицкий храм с. Оржевка и пройдя все село в крайних домах узнали о прямом пути на источник. Причем один из местных жителей был столь любезен, что провел нас своими огородами и указал путь на виднеющуюся вдали Кушникову дубраву, где собственно и располагался сам источник.

 

Далее шли полями, и даже пришлось преодолеть только что распаханное, что сравнимо с подъемом в гору. Затем форсировали речку Оржевку и вышли к самой дубраве. А, достигну, обогнули ее и в том месте, где лес образует небольшую полянку, и постаили здесь лагерь. Взяв с собой семинариста Бориса, я отправился на поиски источника.

 

Обошли почти половину дубравы и уже отчаявшись возвращались в лагерь, когда пришла в голову мысль, пройти немного дальше нашего лагеря на восток и вот тут, наконец, обнаружили дорогу к источнику.

 

14 июля наш путь лежал на запад, сначала полевой дорогой, которая нас вывела к мосту через р. Оржевку в районе Елисеевки, затем по асфальту к с. Паника. От Паники через Нижние и Верхние Пески вышли на дорогу к д. Красная Нюдевка, которая на карте была обозначена почти как прямая линия, но на деле , она так петляля, что сложилось такое впечатление, что мы вышли не на ту дорогу. Здесь произошло событие, которое нас заставило поволноваться: мы потеряли троих участников похода. Отца с двумя дочерьми. Сначала они сильно отставали и мы все время кого-то оставляли позади, чтобы держать их в поле зрения, затем, когда дорога сделала очередной поворот и отстающие перестали быть видимыми из-за кустов, я и еще один старший руководитель Сергей остались подождать их, а остальные двинулись дальше. Через некоторое время я отправился вслед за ушедшими вперед, Сергей остался ждать. В Нюдевки нам сказали, что до Вороны километра два, солнце уже клонилось к закату и мы решили - основная группа направиться к реке разбивать лагерь, я же буду ждать Сергея с отставшими. Прошло 40 минут, никого нет, пришлось идти к тому месту, где оставили Сергея, но он там был один, отставшие так и не появились. Время до полной темноты было потрачено на их поиски. Пришлось вернуться к тому месту, где их последний раз видели, выйти к берегу реки (она была метрах в 100 от основной тропы), но их нигде не было. Лишь утром, дозвонившись по сотовому телефону одному из пропавших, мы выяснили, что они вернулись в Пески, где переночевали, а утром уехали в Умет, а оттуда домой.

 

15 июля. Лагерь наш расположился недалеко от Пересыпкино в том месте, где р. Нюдевка впадает в Ворону в светлом и красивом сосняке. Здесь провели часть дня, а после через Пересыпкино достигли села Ершово, попав, таким образом, в Пензенскую область, а точнее в Белинский район, бывший Чембарский уезд. Дорога до Ершово грунтовая, долго идет через само Пересыпкино, и через лес в одном месте пересекая ручей. Ершово находится на берегу Вороны, однако само село крайне неудобно для остановки: берега крутые, лес только на другом берегу, за селом сосновые посадки, но они слишком удалены от реки. После долгих поисков, вынуждены были остановиться прямо в старом парке, в соснячке, напротив церкви.

 

16 июля. Возвращались в Пересыпкино той же дорогой, что вчера шли в Ершово, а в самом селе уже искали выход на дорогу в Вельможино, причем короткую, вдоль берега. В селе нам говорили, что она существует. Пришлось миновать широкий овраг, которые пересекает Пересыпкино вдоль и поперек, так что оно стоит на возвышениях. Т. е. спуститься вниз, затем подняться вверх. Еще раз  спускались вниз, когда выходили к берегу реки и в Чикарево (это часть Пересыпкино) . Там выяснили, что короткую дорогу на Вельможино завалило упавшими деревьями и ей давно никто не пользуется. Пришлось снова возвращаться назад и идти полями. На карте была обозначена еще одна дорога через лес, которая вела прямо к селу, мы ее нашли и пошли по ней, но в итоге попали на берег Вороны, где было приспособлено место для рыбаков (стоял стол, в нем пачка чая, сахар, бутылка водки), на дереве висел чайник и кружка. Вернулись. Пытаясь пробиться через лес, пошли очередной хорошо проторенной дорогой, но в итоге вышли к куче свежего овса, насыпанного на поляне, видимо для прикорма животных. За поляной дремучий лес. В итоге, уже в 21. 30 вернулись на кружную дорогу и к 12 часам ночи были в Вельможино, где в полнейшей тьме ставили лагерь, как выяснилось утром на окраине бывшего колхозногоь сада.

 

17 июля. Весь день провели в лагере, набираясь сил, а 18 июля отправились в Гавриловку, откуда и уехали в Тамбов.

 

Церковная жизнь

Познакомиться с ней нам не удалось. В Оржевку пришли слишком поздно, и храм был закрыт, да и будний день это был. Жилище священника мы искать не стали, очень хотелось переночевать именно рядом с Варваринским источником.

 

Источников в Кушниковой дубраве два: Никольский и влмч. Варвары. Оба в прекрасном состоянии, судить об этом могу, потому что бывал на этих источниках четыре раза и ничего подобного раньше не видел: трава скошена, прорублены ступеньки, сделаны срубы,и трубы по которым вода стекает, т. е. за источниками следят и ухаживают. Местное население об источниках хорошо знает и посещает их. Мы еще в Тернах (деревушка недалеко от Вороны в Кирсановском районе) встретили парня и девушку на велосипедах едущих к источникам за водой.

 

В Пересыпкино храм строится. Он внешне уже полностью готов, осталась лишь внутренняя отделка и работы там идут. Внешне он милый, но применение современных материалов во внешней оттделке производит какое-то странное впечатление.

 

Мы очень надеялись обрести живого священника в Ершово. Тем более, что само село располагало к тому, чтобы здесь жил пастырь. Но, увы. Храм закрыт, территория его если не запущена, то дика, сам храм в полуаварийном состоянии, хотя в нем иногда видимо служат, так как в окошко алтаря мы видели и чистый престол, и богослужебные предметы. Но запертый храм производит еще более гнетущее впечатление, чем разрушенный.

 

В остальных местах каких-либо проявлений церковной жизни мы не заметили. Да, от Александро-Невского монастыря, что некогда располагался в Кушниковой дубраве, теперь действительно ничего не осталось: мне даже кладбища не удалось обнаружить, которое можно было увидеть еще лет шесть назад.

 

Природа

По пути следования у нас всегда была река Ворона и несколько речушек ее притоков. Ворона сама по себе не глубока и быстра. Старухи в Пересыпкино сказали нам, что в последнее время она сильно обмелела. Максимальную глубину ее мы обнаружили только в районе Вельможино, здесь она простиралась метров до пяти, а так не более двух. Берега реки в этих местах везде круты, а от Пересыпкино пойма реки начинается с очень крутого спуска и от него еще метров 100-200 до русла. Из-за этого не во всех местах Вороны можно купаться, а там, где все же есть что-то вроде пляжей всегда много народа, даже из Гавриловки приезжают. Вода в Вороне чистая, как и в трех речушках ее притоках, которые все мы пересекали.

 

Берега Вороны покрыты дремучим, хотя и небольшим по протяженности лесом. Лес смешанный, часты небольшие сосновые рощи, а в районе Вельможино мы выдели целые заросли клена, которые несколько похожи на тропический лес, так как деревья кронами своими тянутся ввысь, а стволы их голые и ровные.

 

Уникальное явление Кушникова дубрава. Длина ее почти два километра, а ширина полтора. Через всю дубраву проходит глубокий овраг на дне которого течет ручей Оржевка, питаемый как раз водами двух источников. В дубраве самые разнообразные деревья, даже плодовые (остатки монастырского сада), она очень сильно разрослась и местами непроходима. Здесь уже и своя живность есть. Видели нору лисицы и маленьких лисят в ней. Кстати, в этом году много змей, особенно в Белинском районе, в Ершово мы видели гадюку ползущую прямо по центральной улице села, и тамже в реке был укушен ужом купающийся Борис. В Вельможино нам местные жители говорили, что якобы гадюки скрестились с ужами и появился какой-то новый вид змей, но как раз там мы ни одной и не видели.

 

И еще особенность этих мест, чего я ранее не наблюдал. По краям посадок здесь местами высажены яблони, вишни и смородина. Прекрасное подспорье для голодного путника, бредущего по полям.

 

Ну и конечно же, в Вельможино отличный колхозный сад. Такое количество сортов яблонь в одном месте я видел только в Мичуринске. Сад теперь бесхозный и постепенно приходит в запустение, но яблок по-прежнему много.

В Вельможино недалеко от сада в сторону реки есть родник из которого набирают воду.

 

Люди и села

В целом местное население относилось к нам очень доброжелательно, с готовностью предлагая свою помощь в том случае, когда мы спрашивали дорогу. В Вельможино молодая женщина, даже лично вызвалась указать путь к берегу реки, где можно было купаться. Чаще всего нас воспринимали как туристов и мы с этим не спорили. Сочувствовали нам мало, лишь в Пересыпкино бездельные старушки сидящие на лавочке у дома выразили нам свое сострадание, и одна из них бесплатно налила бутылку молока. В Панике молодая многодетная семья, напоив нас вонючей водой усиленно предлагала нам выпить чай и познакомить нас с местным краеведом Крапивиным не обращая внимания на то, что уже 8-й час вечера, а до Нюдевки нам идти и идти. Кстати, с Крапивиным нас все же попытались познакомить  (он живет в Песках), однако пришлось отказать от этой чести, так как надо было идти.

 

В Пересыпкино на пляжах видели много молодежи, здоровой и крепкой. Посетив Вельможино заметили некую напряженность, оказалось, что совсем недавно были разборки с жителями Песков - делили берег реки и нам даже рекомендовали на тот, песковский, берег не плавать. А вообще в эту страдную пору население было активно занято на полевых работах и естественно нас воспринимали как отдыхающих, хотя то, чем мы занимаемся врядли можно назвать отдыхом, это скорее образ жизни, возвращение к естественной среде, в которой сами селяне живут каждый день, воспринимая ее как данность.

 

Как и в прежние годы, мы видели на своем пути заброшенные, растасканные на части остовы животноводческих комплексов (Терны, Вельможино, Паника). В Вельможино огромное запущенное садоводческое хозяйство, в Пересыпкино свидетельство былых грандиозных проектов - заброшенная ГЭС на Вороне, некогда призванная обеспечивать автономной энергией целый район. Все это остатки советской империи, свидетельство неуемной фантазии ее руководителей и гигантомании ее идеологов. Конечно же в наше время подобные проекты в этих местах бессмысленны.

 

Большое некогда село Паника, оказалось полузаброшенным. Обитаемы только несколько домов. Жизнь отсюда, видимо, переместилась в Пески. Но, наверное, причины столь яркой метаморфозы не только экономического толка, но и естественного: земля не особо хорошая (песок), да и столь гадкой воды мы во все время нашего путешествия больше не пробовали (в большинстве дворов колодцы пересохли). В Вельможино также целая улица пустующих домов.

 

Прекрасное впечатление производит село Пересыпкино, живописно раскинувшееся на огромной площади, это почти город, только вместо дорог, больших построек и промышленных зданий здесь поля, холмы, перелески и посадки.

В Тамбовской епархии не хватает 40 священников, лет пять назад не хватало чуть больше 20, но тогда и приходов было меньше. Казалось бы из этой статистики следует очевидный вывод: надо рукополагать как можно активней и больше. Так и делается: каждый человек, пришедшей в церковь воспринимается как потенциальный священник и если у него нет канонических препятствий, и если он ведет активную церковную жизнь, когда никогда он будет предложен в качестве кандидата. Отказ от возможности рукоположиться воспринимается в церковной среде, мягко говоря негативно.

Итак, у человека мужского пола в современной церкви есть только одна стезя для применения своих сил - стать священником. Но каждый ли может быть пастырем? В теориии (если нет канонических препятствий) да, но на практике мы убеждаемся в том, что пастрыство все же призвание, а не критическая необходимость.  И лучше иметь пять священников по благодати и призванию, чем 15 только по благодати.

Что же делать? А ответ очень прост: в современных условиях надо активно использовать потенциал просто мирян. Сравним нашу ситуацию с той, что была в епархии до 1917 г. Тогда епархиальное управление (духовная конситория) на 75% состояло из мирян, в Тамбовской Духовной семинарии в 1899 г. из 36 преподавателей лишь 6 были священнослужителями, 97 % преподавателей церковно-приходских школ являлись мирянами. Т. е. очевидно соблюдался определенный баланс между клириками и мирянами при том при всем, что общее количество священнослужителей равнялося 3500 человек. И здесь указаны те сферы, где силы мирян могут быть успешно использованы не прибегая  к необходимости рукопологать всех у кого борода растет.

Еще одна проблема: а нужно ли в каждом селе сразу же открывать храм и назначать священника, который зачастую окормляетя несколько приходов. Не лучше ли открыть молитвенный дом, назначить руководителем  мирянина, который будет соответственно подготовлен, и когда действительно образуется православная община подумать о строительстве храма. Ведь у Русской Православной Церкви был уже такой опыт в XX в. в той же Японии. Почему мы его не применяем сейчас?

А так, создается ощущение, что Церковь состоит из священнослужителей и монашествующих, а где же миряне, какова их роль? Впрочем, есть надежда, что положение будет меняться. В окружении Святейшего Патриарха Кирилла появился один мирянин (Легойда), который занимает ответсвенный пост. Но долго ли он будет оставаться не  в сане? Знает только патриарх.

Русская почта является одной из старейших в Европе.

Организации регулярных почтовых сообщений предшествовало создание в 13 веке ямской гоньбы, то есть почтовых станций с лошадьми и ямщиками для передвижения гонцов и посыльных с приказами и донесениями. Постепенно совершенствуясь, ямская гоньба превращалась в специальную службу для передвижений и передачи письменных сообщений с регламентированным распорядком работы. 

В 1723 году в России учреждены первые почтовые конторы, а в столице империи, в Петербурге, создано центральное управление всей почтой под названием Генеральный почтамт. В 1740 году вышел Указ императрицы Анны Иоанновны об устройстве почты во всех губерниях и провинциях с тем, чтобы «способы к пересылке писем всякому свободы были».

С 1745 года через Нижний Новгород, Казань, Сарапул, Кунгур и Екатеринбург проходил специальный почтовый путь от Москвы до Тобольска для пересылки два раза в неделю казенных бумаги частных писем. 

В 1773 году академик П.С. Паллас писал про дорогу от Сарапула до Казани, что это путь, «…по которому из Сибири возвращающиеся обыкновенно ездят». Но до 1783 года эта дорога была преимущественно почтовой, закрытой для передвижений грузов и людей без специального на то разрешения. Почтовые же учреждения были поставлены в иерархическую подчиненность: высшими органами были почтамты, им непосредственно подчинены губернские почтмейстеры, а губернским – уездные. Низшую ступень местного почтового управления составляли почтовые станции. Вятский губернский почтамт был открыт в феврале 1783 года. Он подчинялся Московскому почтамту. Всего в 1783 году в России было 5 почтамтов и 95 почтовых контор. На основании указа Почтового департамента от 18 декабря 1786 года в уездных городах Вятской губернии были открыты почтовые экспедиции.

1.  Василий Иванович АГОШКОВ, писатель-краевед, поэт, журналист, фотохудожник, издатель, педагог.
   
   
   Автор многих книг по истории Орловщины и Верхней Оки, в том числе: «Малоархангельские истоки», «Кром», «Тросна», «Шаблыкинские городища» (рукопись), «Лаврово поле» (рукопись) , «Почему так названы районные центры Орловщины», «Белый колокол. Топонимический словарь Орловской области». Более 17000 географических названий».  Проживаю: 303200, пгт. Кромы Орловской области, почта, АЯ 1735.  

23 декабря 1811 г. умер епископ Тамбовский и Шацкий Феофил (Раев). После него осталось имущество: денег золотом 381 руб., 5 червонцев, 1156 руб. 55 коп. серебром и 23800 руб. ассигнациями; панагии в основном на финифти в серебряной оправе на серебряных цепочках осыпанных драгоценными камнями (всего панагий семь; орден св. Анны 1 степени, бриллиантовый наперсный крест и еще крест «сделанный из соли»; келейные образа общим числом 21 «нафинифти и на стекле», а также серебряная посуда: кофейники, чайник, сахарницы,солонки, ложки, кружечки; хозяйственные принадлежности игольники, щипцы, медные шандалы. Помимо этого очки в роговой оправе, несколько личных печатей и хорошийсургуч к ним, три трости, серебряная медаль Российской Академии наук, бумажник из красного сафьяна шитый золотом и два тульских пистолета.

Сразу же после смерти владыки специальная комиссия от губернского правления, куда вошли и представители духовной консистории, составила опись имущества покойного и опечатала его келию. Заодно была осмотрена комната келейника владыки, почтамтского канцеляриста Филиппа Федорова, который ухаживал за больным архиереем последние месяцы его жизни. Входе осмотра консисторский секретарь Цитовский забрал у Федорова денег на сумму 99 руб. серебром и 4575 руб. ассигнациями. Это были собственные деньги келейника, полученные им от владыки, но члены комиссии посчитали, что Федоров их украл и приобщив эту сумму к архиерейским деньгам поместили все эти деньги на хранение в Приказ общественного призрения, взяв лишь 3471 руб. 52 коп. на погребение владыки, а 2404 руб. удержали за «вещи не оказавшиеся и ветхие».

Как известно епископ Феофил происходил из дворянской семьи Комардиных, но в детстве и юности был беден, влачил жалкое существование, и о наличии у него родственников не было ничего известно. Так как денежные средства были помещены в Приказ общественного призрения, то по истечении положенного срока, если не объявятся наследники, они, скорее всего, пошли бы на нужды милосердия. Но спустя почти 5 месяцев после смерти владыки 25 апреля 1812 г. из Черниговской губернии Новгород-Северского повета от дворян Ефима Ивановича Коробко и Василия Михайловича Омельченко поступило заявление о том,что в Новгород - Северском повете проживают внучатые племянники почившего владыки губернский секретарь Григорий Петрович Домбровский и Мария Петровна Денбно-Чайковская урожденная Домбровская. Они были внуками родной сестры владыки Евдокии Матвеевны Комардиной.

Коробко и Омельченко выступали в этом деле в качестве доверенных лиц брата и сестры Домбровских, хотя и сами были родственниками владыки по его родному брату Ивану Матвеевичу Комардину. Просители представили все необходимые документы, подтверждающее родство их доверителей с епископом Феофилом и к 1818 г. благополучно получили все деньги владыки к которым еще прибавилась сумма в 5940 руб. вырученная за проданную бриллиантовую панагию, а также деньги, изъятые у несчастного келейника Федорова. Но, получив деньги, Ефим Иванович и Василий Михайлович не отдали их своим доверителям, а присвоили себе, по-братски разделив между собою. Домбровские, что называется, остались «с носом», подали жалобу, началось дело. Примерно в это же время подал жалобу в уездный суд и Филипп Федоров, требуя возвратить отнятые у него средства. И здесь началось судебное дело. Чем все это закончилось, мы не знаем, но можно предположить, что тянулись эти спорные дела долго и завершились уж никак не в пользу подлинных наследников владыки Феофила и его келейника.

P. S. Теперь мы имеем документально подтвержденный факт дворянского происхождения епископа Феофила. До этого всегда писали «предположительно сын дворянина Матфея Комардина», теперь знаем точно: да, действительно дворянский сын.

А вообще судьба владыки удивительна: от сиротства и полной нищеты до вершин материального благополучия в конце жизни! Со светской точки зрения головокружительная карьера. При этом владыка сделал для Тамбовской епархии очень много, и при нем она процветала.

Но по-прежнему остается открытым вопрос: почему судьба такой большой суммы денег не была епископом Феофилом решена при его жизни, ведь умер он не внезапно, суда по всему долго болел и к смерти готовился. Загадка накоторую мы теперь уже и не найдем ответа.

Всем интересующимся подробностями этого дела указываюисточник: ГАТО. Ф. 2. Оп. 34. Д. 127.

Давно не плакала, привыкла к тяжести жизни,но сегодня посмотрела новости по каналу " Звезда" и потекли слёзы.Там у вас в Тамбове гибнут

от голода замечательные ,благородные животные-гордость и краса России.

Дайте, ХРИСТА РАДИ,  адрес  этого так называемого племенного конезавода.Надо немедленно спасать лошадей!!!!!!!!!!!!! От врагов спасали,а сами.....

Сайт несколько "поломался" после масштабной DDoS-атаки на хостера. Приносим свои извинения и просим проявить максимум терпения и понимания. Восстановлена база данных сайта месячной давности. К сожалению, некоторые комментарии и одна последняя запись были потеряны. Просьба, по возможности, отправить вновь.

Василий Иванович АГОШКОВ — поэт, писатель=краевед, фотохудожник, издатель, педагог; член Союза журналистов Российской Федерации с 1984г. и член Московской городской организации Союза писателей России с 1996 г.

Улица Сенько, конечная остановка 51 автобуса. Выхожу прямо около небольшого рынка и мимо многоэтажных блочных домов направляюсь в сторону аэродрома. Кругом романтическое запустение: трава почти по пояс, строительный мусор и искореженный металл, какие-то канавы, в которые того и гляди попадешь, рискуя или отбить селезенку, ну или «в лучшем случае» сломать ногу. Но, наконец, попадаю в степь и дорогой в дожди размытой до такой степени, что грязь, налипшая на ботинки, мешает идти, минуя Татарский вал, оказываюсь у подножия косогора, который распахан и черное поле уходит вдаль, где-то там, как кажется, сливаясь с небом Взбираюсь на косогор, с вершины его открывается вид на липецкую дорогу, мост через речушку Малая Липовица и деревушки под названием Мухановка.

Улица Долгая (От Пушкинской библиотеки до «Танка»)

Рядом с Пушкинской библиотекой расположилось длинное трехэтажное здание, некогда принадлежащее купцу Шоршорову. До революции здесь находились магазины и гостиница, теперь также магазины, а вместо гостиницы всякие учреждения. Когда я прохожу мимо Шоршоровского дома, меня пробивает ностальгия, так как в пору моего детства (70 – нач. 80–х гг. 20 века) располагался в нем Детский мир. Каждое лето в августе приходили мы сюда, чтобы купить школьную форму, канцелярские принадлежности и всякую другую мелочь, так необходимую в школьной жизни. Пока моя мама стояла в очереди, я бродил по магазину, по его огромным залам, рассматривая различные товары. Наскучив, выходил на улицу, стоял, прислонившись к оградке (тогда она еще была) в тени мощных тополей (их спилили) или же переходил дорогу и оказывался в сквере, в который наши власти хотят посвятить имени Козьмы Пруткова. Здесь я останавливался перед бюстом красивого военного с двумя Звездами Героя, надпись под бюстом гласила, что это никто иной, как дважды Герой Советского Союза Василий Степанович Петров. Из всего множества Героев Советского Союза – уроженцев Тамбовской земли – памятник поставили именно ему, нетамбовцу. Ведь Петров не только не уроженец Тамбовщины (он родился на Украине), но и вообще к нам не имеет никакого отношения. Просто в его представлении на звание Героя ошибочно написали, что он родился в Тамбове. Правда Владимир Львович Дьячков тактично пишет: «В представлении к званию Героя родиной назвал Тамбов». [1] Молва утверждает, что поступил он так якобы когда лежал в местном госпитале, где ему врачи спасли жизнь. Что тут верно, что нет, кто знает. Но где вы еще найдете город, в котором ставят памятники не местным героям?